Больше не будет больно и плохо, сегодня не кончится никогда...
За этот год я ни разу не вышла из метро на Молодежной. На той, на которой я выходила почти каждый день - сначала с родителями, потом одна - чуть меньше семнадцати лет.
Может быть, это глупо и трусливо, но я не хочу рушить иллюзии. Хочу верить, что где-то там еще стоит мой Дом, в который я, если мне вдруг станет плохо или одиноко, всегда смогу вернуться.
Моего Дома больше нет, его снесли еще в начале этого года. Того Дома, где я выросла, где я знала каждое пятнышко на обоях, каждую выбоинку в ступенях, каждое дерево во дворе...
...Летнее утро. Привычно просыпаюсь от крика ворон и жужжания старенькой кофемолки. Ночью прошел дождь, и теперь солнце блестит на листьях деревьев, заглядывающих в окно. На обоях, шкафу, книжных полках - косые полосы света.
С кухни на весь Дом пахнет кофе. Мама с папой уже на работе, а бабушка хлопочет у плиты. Кухня тоже залита солнцем, на бело-синей плитке - переводные картинки, которые наклеивала еще мама. Мне - девять лет, у меня каникулы, я торопливо пью какао со сладкой булочкой, привычно выслушивая бабушкины наставления - "далеко не убегай... на дорогу не выскакивай..." - и так же привычно кивая в ответ. Нет, я люблю говорить с ней, но сейчас, хотя я пока еще и сижу за столом, мысли мои уже убежали далеко вперед...
Завтрак окончен. Привычно спотыкаюсь о старенький половичок в прихожей, привычно поправляю его. Быстрый бег по лестнице - я обычно скакала через ступеньку, а на площадках на цыпочках прыгала по квадратикам плитки, стараясь наступать на плитки одного и того же цвета. На первом этаже всегда темно, и надо идти осторожно, чтобы не споткнуться, но я все равно прыгаю через ступеньки. Вечно скрипящая и туговатая для меня дверь подъезда поддается - и я выбегаю в ослепительно-солнечный день...
А когда я возвращалась со школы темным зимним вечером, в окошке на третьем этаже уютно горел свет, и я знала: моя семья и мой Дом ждут меня.
Да, за окнами Дома с самого раннего утра кричали вороны. Там, где я живу теперь, ворон нет, кажется, совсем, но я тоскую даже по этим утренним концертам. Где они теперь, те вороны? И где мой Дом?
Теперь у нас большая светлая квартира. Очень светлая - светлее, чем был мой Дом; там окна загораживали ветви деревьев, и до них, если изо всех сил вытянуть руку, можно было дотянуться. Но когда я прихожу сюда, я до сих пор чувствую себя гостьей. А ведь пора бы уже привыкнуть. Все привыкли, и только я еще рвусь обратно, хотя рваться уже некуда.
Это был мой Дом... Или - я была его? А чья я сейчас?
Мне все еще хочется верить, что когда-нибудь я выйду на Молодежной - а там все будет по-прежнему. И я, как много раз до этого, пробегу по улице до угла, войду в первый подъезд, поднимусь по лестнице и нажму белую кнопочку звонка. И за коричневой кожаной дверью с тускло-золотистым ромбом номера зашуршат знакомые бабушкины шаги...
И я до сих пор ношу с собой ключи от моего Дома. Не знаю, зачем.
Может быть, это глупо и трусливо, но я не хочу рушить иллюзии. Хочу верить, что где-то там еще стоит мой Дом, в который я, если мне вдруг станет плохо или одиноко, всегда смогу вернуться.
Моего Дома больше нет, его снесли еще в начале этого года. Того Дома, где я выросла, где я знала каждое пятнышко на обоях, каждую выбоинку в ступенях, каждое дерево во дворе...
...Летнее утро. Привычно просыпаюсь от крика ворон и жужжания старенькой кофемолки. Ночью прошел дождь, и теперь солнце блестит на листьях деревьев, заглядывающих в окно. На обоях, шкафу, книжных полках - косые полосы света.
С кухни на весь Дом пахнет кофе. Мама с папой уже на работе, а бабушка хлопочет у плиты. Кухня тоже залита солнцем, на бело-синей плитке - переводные картинки, которые наклеивала еще мама. Мне - девять лет, у меня каникулы, я торопливо пью какао со сладкой булочкой, привычно выслушивая бабушкины наставления - "далеко не убегай... на дорогу не выскакивай..." - и так же привычно кивая в ответ. Нет, я люблю говорить с ней, но сейчас, хотя я пока еще и сижу за столом, мысли мои уже убежали далеко вперед...
Завтрак окончен. Привычно спотыкаюсь о старенький половичок в прихожей, привычно поправляю его. Быстрый бег по лестнице - я обычно скакала через ступеньку, а на площадках на цыпочках прыгала по квадратикам плитки, стараясь наступать на плитки одного и того же цвета. На первом этаже всегда темно, и надо идти осторожно, чтобы не споткнуться, но я все равно прыгаю через ступеньки. Вечно скрипящая и туговатая для меня дверь подъезда поддается - и я выбегаю в ослепительно-солнечный день...
А когда я возвращалась со школы темным зимним вечером, в окошке на третьем этаже уютно горел свет, и я знала: моя семья и мой Дом ждут меня.
Да, за окнами Дома с самого раннего утра кричали вороны. Там, где я живу теперь, ворон нет, кажется, совсем, но я тоскую даже по этим утренним концертам. Где они теперь, те вороны? И где мой Дом?
Теперь у нас большая светлая квартира. Очень светлая - светлее, чем был мой Дом; там окна загораживали ветви деревьев, и до них, если изо всех сил вытянуть руку, можно было дотянуться. Но когда я прихожу сюда, я до сих пор чувствую себя гостьей. А ведь пора бы уже привыкнуть. Все привыкли, и только я еще рвусь обратно, хотя рваться уже некуда.
Это был мой Дом... Или - я была его? А чья я сейчас?
Мне все еще хочется верить, что когда-нибудь я выйду на Молодежной - а там все будет по-прежнему. И я, как много раз до этого, пробегу по улице до угла, войду в первый подъезд, поднимусь по лестнице и нажму белую кнопочку звонка. И за коричневой кожаной дверью с тускло-золотистым ромбом номера зашуршат знакомые бабушкины шаги...
И я до сих пор ношу с собой ключи от моего Дома. Не знаю, зачем.